Девяностые - начало девятисотых годов

Особняк Тасселя — небольшая четырехэтажная постройка, выходящая на красную линию застройки торцовым фасадом, втиснутая между соседними зданиями и основным своим телом уходящая в глубину. Орта отказался от ордерного решения. Правда, фасад особняка сохраняет симметрию.

Над входом, на уровне второго и третьего этажа, архитектор центрирует здание большим эркером, а над ним. на четвертом этаже, помещается балкон. Справа и слева от центральной оси располагаются узкие окна. Выступающий эркер органично слит со стеной, он как бы вырастает из нее. Большое окно эркера имеет металлические переплеты. Но еще более новаторским было внутреннее решение особняка. Он строится скорее вверх, чем по горизонтали. Здесь нет анфиладной или коридорной системы. Главную роль играет лестница, которая ведет наверх, становясь едва ли не самым парадным местом в интерьере. Внутри Орта использует тонкие металлические колонны. Их расходящиеся стеблями капители гнутся, закручиваются.

Эти принципы, выработанные в особняке Тасселя, еще более последовательно реализуются в следующей замечательной постройке мастера— в особняке Сольве в Брюсселе (1895— 1900). Во внешнем фасаде, имеющем два эркера по бокам, а в центре широкие тройные окна в отделке оконных переплетов и решеток, построенных на ритме изгибающихся линий, в инкрустации пола где эти же гнутые линии переплетаются, разбегаются и вновь сходятся. Орта добивается еще большей изысканности. Он охотно использует ту линию, которая получила наименование "линии Орта", или "удара бича", в решетке лестницы, в рисунке пола в ограде балкона. Орта умело использует гнутый металл для создания ажурной плетенки решеток, сливает в единое тело стену и эркеры. Практически стена в старом ее понимании здесь отсутствует — на фасаде почти нет прямых плоскостей, которые давали бы точную точку отсчета: все изгибается, перетекает, пребывает в бесконечном видоизменении. Разнообразие оконных проемов, сдвиг в левую сторону двери подчеркивают живописность композиции. Особняк поражает стилевым единством. Орта сам проектировал мебель для интерьеров.

К классическим произведениям 90-х годов относится и Народный дом в Брюсселе (1896—1899) — сооружение рабочего профсоюза имевшее кроме зала и ряд клубных помещений, и магазин. Само появление такого "жанра" архитектуры довольно типично для времени. Показателен и заказ самому модному архитектору проекта этого здании. И пусть этот дом не был предназначен для народа в том значении этого слова которое мы в него вкладываем, тем не менее симптоматичным является стремление распространить архитектурный стиль, выработанный в Бельгии в процессе строительства особняков, сооружений элитарных, на "жанры" более демократические и доступные. Участок, полученный архитектором, обусловил применение плана неправильной формы. Из этого обстоятельства Орта извлек свои эффекты: он углубил главный вход, расположив его между выступами своеобразных ризалитов, напоминающих эркеры. Довольно крупный объем Народного дома с главного фасада буквально усеян металлическими колонками, завершающимися "капителями-консолями", несущими балкон. Но последний лишь на мгновение задерживает их вертикальные ритмы — над балконом эти колонки продолжают свое движение вверх. В интерьере большого зала Орта почти обнажает металлическую конструкцию: обычные для него металлические колонки превращаются в подпорки — они "вырастают" из стены вверх в сторону и подпирают потолок. В этом обнажении конструкции, хотя и декорированной типичными для модерна узорами, намечается переход к своеобразному "конструктивизму-модерну", который станет типичным явлением европейской архитектуры начала XX столетия. Еще более явно выражает эту тенденцию большой магазин "Инновасион", построенный Орта в Брюсселе в 1901 году. Эти тенденции уже намечают выход из классического периода модерна.