Искусство Средней Италии с начала XVI столетия

Аналогичное значение имеет и выбор еще более редкого сюжета—«Месса в Больсене» (1512 г.), где изображено чудесное изобличение одного немецкого священника XIII века, не верившего в истинность таинства причастия. Неканоническое истолкование этого таинства как символа, а не как чуда, было характерно для оппозиционных католичеству учений, распространявшихся в Европе, и в особенности в Германии, в начале XVI века. Поэтому и на этот раз изображению старинного события было придано современное звучание. Напротив священника, по другую сторону алтаря появляется папа Юлий II. В присутствующих при чудесном событии зрителях узнают кардиналов Риарио II Сан Джордже и папских стражников. Две другие фрески — «Освобождение апостола Петра» (1513—1514 гг.) и «Папа Лев 1, останавливающий вторжение Аттилы в Рим» (1513— 1514 гг.) выполнены уже после смерти Юлия II при его преемнике Льве X. В них в иносказательной форме повествуется о событиях из жизни нового папы и о спасении Италии от врагов. Особенно удалось Рафаэлю «Освобождение апостола Петра», отличающееся оригинальностью композиционного построения и смелостью световых эффектов.

Росписи в залах Печати и Илиодора представляют одну из вершин искусства Высокого Возрождения. Выразив лучшие надежды своих современников, Рафаэль одновременно воплотил в них гуманистический идеал прекрасного и совершенного человека, живущего в атмосфере гармонии с окружающим миром или торжествующего справедливую победу. Как спокойные и величественные фрески «Станцы печати», так и более динамичные и не лишенные драматизма росписи следующих станц при всем обилии фигур и сложности развития действия обладают предельно ясной архитектоникой и подчинены строгим законам логики.

Огромный успех этих росписей принес Рафаэлю множество заказов. В 1513 году он написал для римского банкира и мецената Агостино Киджи фреску «Триумф Галатеи» в его новой вилле, получившей впоследствии название вилла Фарнезина. Он использовал обработку флорентийским поэтом Анджело Поли-циано античного мифа о прекрасной нимфе, отвергнувшей любовь великана Полифема. Окруженная тритонами, нереидами и парящими в воздухе амурами, Галатея мчится по волнам, стоя на раковине, увлекаемой двумя дельфинами. Эта фреска, в которой художнику удалось передать стремительность движения и вместе с тем создать впечатление безупречного равновесия и гармония, вызвала всеобщее восхищение. Известный писатель-гуманист, друг Рафаэля Бальдассаре Кастильоне прислал ему восторженное письмо, восхваляя красоту созданного им образа Галатеи. В ответ Рафаэль писал: «Что до Галатеи, то я почел бы себя великим мастером, если бы в ней была хоть половина тех великих вещей, о которых Ваша милость мне пишет. Но в словах Ваших я узнаю любовь, которую Вы ко мне питаете. И я скажу Вам, что для того, чтобы написать красавицу, мне надо видеть много красавиц; при условии, что Ваша милость будет находиться со мной, чтобы сделать выбор наилучшей. Но ввиду недостатка как в хороших судьях, так и в красивых женщинах, я пользуюсь некоторой идеей, которая приходит мне на мысль. Имеет ли она в себе какое-либо совершенство искусства, я не знаю, но очень стараюсь его достигнуть». Эти слова проливают свет на творческий метод художника, характерный и для всего искусства Высокого Возрождения. Исходя из реальности и опираясь на нее, Рафаэль вместе с тем стремится поднять образ над всем случайным и преходящим и приблизить его к идеалу.